А мне фанфик перевели
По Вайсс, специально для меня - чтобы у меня были хорошие эмоции
и чтобы я быстрее выздоравливала )))
Это окончание
"Цены безумия", то есть пятая часть. ))
Третья и четвертая не переведеныaithene, спасибо огромное!
P.L. Nunn
За все надо платить
читать дальшеИногда, когда его одолевала ностальгия, Шульдих ходил гулять по бедным кварталам. Отсюда Стокгольм казался совсем не тем добропорядочным преуспевающим городом, каким он изображен в глянцевых туристических проспектах. Эти кварталы больше напоминали районы красных фонарей в гораздо менее преуспевающих странах, в которых доступное тело можно найти прямо на улице предлагающим свои сомнительные прелести без различия пола и возраста. Где задешево сделают минет и раздвинут ноги за немногим больше. И сделают что угодно за несколько лишних часов кайфа. За лишний грамм травы.
Забавно, но он совершенно не чувствовал жалости, глядя на лица этих детей, часто не достигших еще и двенадцати, маячивших в темных углах и зазывно манящих своими тощенькими телами, кое-как одетыми в вызывающие тряпки. Странно, что он не чувствовал ничего, кроме полного безразличия, проходя мимо, засунув руки в карманы куртки, стоившей больше, чем любой из них видел за весь год своего жалкого существования. Гораздо больше ему было жалко бездомную собаку, терзавшую какие-то отбросы, высыпавшиеся из перевернутого контейнера на краю аллеи. Где-то в глубине которой какой-то безымянный немолодой дядя дрочил в лицо стоящего перед ним на коленях костлявого мальчика. Брызги спермы попадали на мусор, устилающий землю. Если ребенку повезет, он получит немного денег за свои старания, если нет, то кулак в лицо, а может быть пинок в яйца. За сперму на лице синяк под глазом и втоптанную в грязь гордость — если она еще у него осталась.
Забавно, что Шульдих совсем не чувстовал жалости к этим детям, с тех пор как сам вырвался отсюда — целую вечность назад... А он ее не чувствовал. Сейчас он просто убивал время, дожидаясь звонка от Кроуфорда о следующей миссии.
— Эй, красавчик, ищешь что-то особенное? — судя по ее телу, женщина была молода. Она стояла, облокотившись обнаженным плечом на обшарпанный камень стены и скрестив длинные ноги, боком к нему. Ее тело оставалось стройным и подтянутым, но лицо было старым, никакой самый искусный макияж не смог бы скрыть следы разгульной жизни. Не смотря на это Шульдих остановился. Что-то в ней привлекло его больше, чем все эти дети, торгующие своими телами. Какой-то импульс жизни, все еще теплившийся за покровом усталости. Что-то, оставшееся от ее прежнего духа.
Шульдих осмотрел ее сверху донизу, задержавшись на линии длинных ног в шипованных туфлях на каблуках. У него была слабость к длинным, красивой формы, ногам. И шеям. Длинным и грациозным шеям.
— Мне нравятся твои волосы, — сказала она, и это была правда. Шульдих чувствовал исходившую от нее симпатию к себе. Ее мозг был таким же доступным, как и ее тело. У нее редко были мужчины, к которым она не чувствовала бы отвращения. Он был воплощением ее мечты... или, по крайней мере, она так думала.
Шульдих наклонил голову и его зеленые, как листва деревьев, волосы — цвета, в который он покрасился в этом месяце, — скользнули вдоль его щек. Он чувствовал, как она хочет дотронуться до него, но сначала нужно назначить цену. Не важно, насколько хорошо он выглядит, она здесь по делу и только по делу. Шульдих ухмыльнулся такой практичности. Если бы он захотел, она бы отдалась ему за сумму, меньшую чем эти уторченные дети в аллее.
— Мне нравятся твои ноги, — сказал он и подошел совсем близко, но все еще не касаясь. Со своею знаменитой хищной улыбкой на губах. Она не вздрогнула и не отшатнулась. Напротив, угроза, которую она ощутила, подействовала на нее возбуждающе. Он знал мущин... по-своему очень опасных мущин, которые шарахались при его приближении, когда на его лице была эта самая улыбка. Для нее не имело значения, что он был опасен и что он мог причинить ей зло. Самое худшее, что он мог с ней сделать — это убить ее и, в самом деле, было ли это так уж плохо, учитывая что ждало ее впереди? Она не понимала, но, тем не менее, для Шульдиха отсутствие страха убило всю остроту ощущения. Храбрость без страха смерти была равносильна безумию. Фарфарелло не боялся смерти и был невменяемым во всех смыслах этого слова.
Шульдих искал нечто... изысканное, то, что нельзя было встретить на грязных улицах района красных фонарей. Здесь не было ничего, что стоило бы искать. Здесь нельзя было встретить ни чистоты ни смелости — только страх, безнадежность и нищета. Чуть тронь — и они будут как на ладони, взломать их не требовало ни малейшего труда. Единственное, что он мог бы здесь получить — это быстрое облегчение, и то это было рисковано, учитывая послужной список этой на совесть потасканной шлюхи.
Сотовый телефон, лежащий в его кармане, зазвонил. Не меняя позы, Шульдих достал его из кармана и, открыв, поднес к уху.
— Миссия отменяется. Приезжай обратно. Немедленно.
Вот так. В голосе Кроуфорда на другом конце линии сквозил металл. Пять слов и обрыв связи. Ударение на последнем слове — Кроуфорд на что-то злился. Отмена миссии означала, что куча времени, угробленная на тщательное ее планирование, пошла в унитаз. Одного этого достаточно, чтобы Брэд слетел с катушек. И теперь он, должно быть, пребывает в отвратительном настроении. А если Шульдих теперь задержится, чтобы удовлетворить свои незначительные потребности, это совершенно точно приведет Кроуфорда в бешенство. Шульдих любил приводить Кроуфорда в бешенство, но только тогда, когда был уверен в собственной безнаказности. Он любил напоминать, что не является бойцовым псом, которому можно скомандовать «К ноге!». Что он не был ни придурком, за которым нужно было присматривать, как Фарфарелло, ни ребенком на попечении, как Наги.
Он улыбнулся ожидающей шлюхе и засунул телефон в карман, вытащив по дороге несколько крупных купюр.
— За все надо платить? Что ты умеешь делать?
Ее глаза на миг приклеились к банкнотам, а затем перешли на его лицо. Она улыбнулась и сказала:
— Для тебя — все, что угодно.
___________________________________________________________
Шульдих взял такси и проехал через весь город туда, где, утопая в роскоши, стояли отделанные мрамором здания и красивые люди в шикарных туалетах выполняли сложные движения своего нескончаемого танца существования, никогда не удовлетворенные тем, что имеют. Здешние шлюхи стоили гораздо дороже, но и они имели цену. Шульдих мог смешаться со здешней толпой с той же легкостью, с какой он мог сделать это в любом другом уголке мира. Он не вполне насытил свой аппетит со шлюхой, по крайней мере, ту его часть, которая не имела ничего общего с физическим удовлетворением. Физически она была более чем удовлетворительна, а ее язык умел творить чудеса. И, насколько знала она сама — а она была достаточно практична, чтобы регулярно сдавать анализы, — у нее не было никаких заразных заболеваний. Шульдих просто вынул эту информацию из ее головы перед тем как расстегнуть молнию, и он все равно использовал презерватив — просто на всякий случай. Он слишком заботился о своем здоровье, чтобы понапрасну им рисковать.
Они снимали помещение в офисном здании, посреди суетящейся толпы респектабельных обывателей, под личиной торговой интернет-компании. Отсюда Кроуфорд осуществлял управление, пока Шульдих и Наги отбивали свои ноги. Они еще не вызвали Фарфарелло, еще не готовые приступить к той части, которая требовала его патентованного насилия. Он тоже будет в бешенстве от того, что Кроуфорд отменил задание.
Ну и пусть. Хорошее настроение Фарфарелло никогда не состояло в списке жизненных приоритетов Шульдиха. Естественно, если фрик не имел в данный момент власти над ним.
Шульдих зашел в лифт вместе с полудюжиной влиятельных брокеров в костюмах по несколько тысяч долларов каждый и стрижками как на церемонию награждения «Оскаром». Краем глаза он замечал бросаемые на него взгляды, ощущал любопытство, желание, настороженность. Он выделялся в толпе: своим необычным цветом волос, хищным блеском глаз, свободным покроем одежды в месте, где каждый носил костюм, пошитый на Уолл стрит, или хотя бы подделку под него. Он был единственным цветным камнем среди серого гравия. Шульдих улыбнулся. Открыв свой разум, он позволил себе искупаться в их эмоциях, открыв щиты в месте, где он подвергался бомбардировке всего полудюжины чужих мозгов вместо нескольких сотен.
Дверь открылась на его этаже, и Шульдих не спеша вышел, довольный собой, довольный своим маленьким непослушанием: он явился на час позже, чем был проинструктирован Кроуфордом. Набрав код на электронном замке, он проскользнул в приемную, которая была обставлена точно так же, как любая другая приемная на свете, — стол для менеджера, цветочные горшки с цветами, удобные кресла. Кто бы сюда случайно ни заглянул, никогда бы не заподозрил, что здесь происходит что-то необычное. Офисы, расположенные за приемной, — совсем другое дело.
Первое, что ощутил Шульдих, было чувство эйфории. Несфокусированного, ни на что не направленного предвкушения, почти граничевшего с сексуальным возбуждением. Фарфарелло. Это чувство было знакомо Шульдиху. Фарфарелло излучал что-то похожее, когда собирался идти на дело, зная, что скоро будет сеять боль и смерть. Странно, что он испытывает это, когда миссия отменена, но прочитать что-то большее из разрозненных обрывков мыслей сумасшедшеого ирландца телепат не смог. Он нахмурился и, отрезав Фарфарелло, попытался почувствовать Кроуфорда.
И не смог. Когда Кроуфорд не хотел, чтобы его читали, Кроуфорд был нечитаем. Для нетелепата (насколько знал Шульдих) он имел одни из самых сильных щитов, которые Шульдих встречал когда-либо.
Он прошел через приемную и углубился в дебри их временного пристанища, где на стенах висели карты и фотографии текущих объектов, а на столах и компьютерах было разложено оружие и средства слежения гораздо более продвинутые, чем кто-либо мог ожидать найти в офисном здании этого типа.
Фарфарелло сидел, развалившись на диване, и вертел в руках тонкий стилет. Снова и снова. На его руках виднелись тонкие красные нити — Фарфарелло развлекался, пуская себе кровь. Чувствовал ли он при этом боль или нет было никому не известно — у Фарфарелло было искажено восприятие боли. Кроуфорд стоял спиной к Шульдиху, сложив за спиной руки, и смотрел в окно, занимавшее всю стену целиком. Как весегда, безупречно одетый в дымчато-серый костюм, из-за которого его волосы казались еще чернее, а кожа еще более бледной. Он не обернулся, и что-то в нем самом, в этой его позе «спокойного ожидания» заставило Шульдиха ощутить мороз по коже. Должно быть, Фарфарелло почувствовал его неосознанную реакцию, потому что на его лице расплылась безумная улыбка. Он поднялся — не спеша, больше всего напоминая в этот момент кошку, следящую за своей будущей жертвой.
— Отвянь, придурок, — буркнул Шульдих, когда псих подошел ближе, поглаживая лезвие в его руке как другой, нормальный человек мог бы гладить свой член.
— Фарфарелло, — не оборачиваясь, сказал Кроуфорд. — Пойди найди себе какое-нибудь занятие. Только не ищи неприятностей.
Улыбка Фарфарелло потускнела. Несмотря на то, что голос Кроуфорда был мягким, что-то в нем говорило, что сейчас он не потерпит никаких возражений, даже если они будут исходить от сумасшедших ирландцев.
После того как Фарфарелло вышел, тихо прикрыв за собой дверь, Кроуфорд просто сказал:
— Ты опоздал. Я позвонил тебе больше часа назад.
— Ну да. Надо было кое-что сделать, кое-кого отодрать, ну... ты понимаешь...
— Что за все надо платить? — тихо спросил Кроуфорд.
Шульдих пожал плечами, чувствуя себя как-то не по себе и прикрывая это беззаботной улыбкой.
— Ну да. Ты сказал, что миссия отменяется, поэтому я подумал, что нет никакой спешки.
— Хм-м, — Кроуфорд неспеша обернулся. Синие глаза за стеклами очков абсолютно непроницаемы. — И ты «подумал», что я это так просто спущу?
Шульдих еще раз пожал плечами и почувствовал, как по ним скользит его рубашка, — не то чтобы он когда-либо это замечал. Черт, он ведет себя как настороженная птичка, учуявшая запах хищника. Шульдих ненавидел чувствовать себя жертвой. Просто-таки испытывал отвращение к этому чувству.
— Я подумал, что это тебя разозлит. И только поэтому задержался, — Шульдих не мог не продемонстрировать свою независимость. Это было просто не по нему. Даже если Кроуфорд знал его вдоль и поперек. Или, по крайней мере, думал, что знает.
Кроуфорд улыбнулся. Он действительно улыбнулся, а потом подошел к Шульдиху и изо всех сил ударил его по губам кулаком. Шульдих почувствовал, как его губа лопнула и рот начал заполняться кровью.
— Блядь, — Шульдих осторожно поднес руку ко рту, испепеляюще глядя на Кроуфорда. Рука тряслась. Шульдих судорожно пытался понять, что ему делать дальше. Вариант первый: дать сдачи и посмотреть на лицо Кроуфорда, когда тот поймет, что Шульдих его действительно ударил — если, конечно, он действительно сможет его ударить. Кроуфорд удивительным образом умел не находиться на том месте, в которое ты метишь, когда дело доходило до обмена ударами. Единственной проблемой было то, что, если он начнет драться с Кроуфордом, это может стать последним его начинанием в этой жизни. Если Кроуофорд его не прикончит, то это могут сделать люди, которым он непосредственно подчиняется, а Шульдих не особенно хотел скрываться до конца своей с большой вероятностью не очень долгой жизни.
Вариант второй: стоять на месте и ждать, когда Кроуфорд еще раз его ударит. Это был гораздо более болезненный вариант, чем первый и гораздо более унизительный для его достоинства, но в этом варианте у него было гораздо больше шансов не окончить жизнь став для разнообразия жертвой Розенкройц.
Вариант третий: попытаться заболтать Кроуфорда и постараться узнать, что за такое шило на этот раз попало ему в задницу. Стоять и просто принимать удары за то, что он даже не знал, что сделал, было просто вне обсуждения. Больше всего Шульдиху импонировал именно этот вариант, несмотря на то, что у этого варианта была самая маленькая вероятность выигрыша.
— Погоди, Кроуфорд, просто погоди!.. — Шульдих отступил на шаг, закрываясь от следующего удара. — Я знаю, что ты бы не стал выбивать мне зубы только за то, что я опоздал на несколько ёбаных минут. Что случилось, Брэд?
Кроуфорд сделал еще шаг, сокращая расстояние между ними. Шульдих отступил — на этот раз здравый смысл одержал победу над гордостью. Он не хотел бы всерьез драться с Брэдом Кроуфордом. Кроуфорд предостерегающе поднял руку. Шульдих понял, что он хотел сказать, только через несколько драгоценных секунд. Не двигайся. Не двигайся и не пытайся выкрутиться, иначе будет только хуже. Шульдих замер и позволил следующему удару достичь назначения. Еще больше крови. Одна сторона его лица превратилась в подушку для тысячи раскаленных иголок.
Что за черт? Что за черт? Что за черт? Шульдих согнулся вдвое, держась за щеку.
От страха его сердце забилось вдвое быстрее, чем от вызванного болью адреналина. Что-то произошло. Что-то плохое.
— Сегодня утром мне позвонил Бруно Хоффман, — ровным голосом сказал Кроуфорд. — И знаешь, о чем был разговор?
Шульдих покачал головой. Его зубы выбивали мелкую дробь.
— Нет.
— Он сказал, что я должен тебя уволить.
Шульдих забыл, что означает дышать. Он стоял и, задыхаясь, смотрел на расплывающееся лицо Кроуфорда, пока значение этого простого предложения проникало в его мозг. Ни один человек не увольнялся из Розенкройц иначе чем на кладбище.
— Похоже, кое-кто получил наводку, — снова сложив руки за спиной, Кроуфорд обогнул Шульдиха, — что некоторые вклады Розенкройц были слегка почищены и проценты с них переведены на другой счет. А именно на некий счет в швейцарском банке, заведенный на некого Адольфа Бремера. Судя по всему, воспользовавшегося вымышленным именем. Но эта его уловка не стала гарантией того, что владельца счета нельзя найти. Особенно если тот, кто ищет, знает, где искать. Три миллиона долларов США. В самом деле, вовсе не много, учитывая общий размер вкладов Розенкройц. Всего лишь капля в море. И ты вовсе в них не нуждался, не так ли? Ты сделал это просто для того чтобы пощекотать себе нервы...
— Но кто?.. — прошептал Шульдих, поворачиваясь к Кроуфорду. — Кто мог навести их?
Удар по почкам пришелся неожиданно. Шульдих втянул в себя воздух и согнулся пополам, хватаясь руками за живот. Дикая боль разрывала его на части. Рука Кроуфорда вцепилась ему в волосы и насильно подняла его голову.
— Кто? Ты спрашиваешь кто это сделал вместо того чтобы умолять пощадить тебя?
— Если Розенкройц приказало убить меня, мне уже ничто не поможет, — крикнул Шульдих. — И, если мне предстоит отправиться в ад, я, черт побери, хочу узнать, кого мне ждать на той стороне, чтобы поблагодарить.
Кроуфорд поднял бровь. Выпрямился, аккуратно сложил очки и убрал их во внутренний карман. Когда он вытащил руку, то в ней был пистолет.
— Ты — напыщенный хитрожопый ублюдок, — прошептал Шульдих. — Должно быть, ты плясал от радости, когда они дали тебе этот приказ. Ты всегда хотел избавиться от меня. Потому что я никогда тебе полностью не подчинялся. Ты никогда не мог контролировать меня так же, как психа или ребенка. Может, они пришлют кого-нибудь, кто будет прыгать по первому твоему слову, на мое место. Надеюсь, он будет хорошо лизать тебе задницу.
Рукоять пистолета ударила Шульдиха по виску. Перед его глазами замелькали яркие огни. Носок сверкающего ботинка Кроуфорда вонзился ему в живот, когда он опять согнулся пополам. Шульдих перекатился на бок и притянул колени к животу, отстраненно подумав, почему он не сражается за свою жизнь. Может быть потому, что слишком хорошо усвоил за все это времени, что просто не может перехитрить, переиграть или перебороть человека, который точно знает, что ты собираешься сделать до того, как об этом узнаешь ты сам.
— Я абсолютно тебя контролирую, — тихо сказал Кроуфорд. — Ты просто слишком самовлюблен, чтобы понимать это. Я сказал Бруно Хоффману, что время и силы, которые потребуются на полную интеграцию другого телепата в мою команду, воспрепятствуют ее эффективной работе большую часть года. Но перед лицом твоего предательства он был готов пойти и на это.
Кроуфорд ударил его снова, на этот раз между лопатками. Сильный удар выдавил весь воздух из его легких.
— Мне пришлось объяснять ему, что ты имеешь определенную ценность. Что телепата не просто приручить, а потом управлять, что они непредсказуемы и не вполне стабильны от природы. Что ты часто действуешь импульсивно или из вредности, как ребенок, и что тебе необходима твердая рука, чтобы вбить соответствующие манеры.
— Пошел... на хуй, — с трудом выдавил Шульдих. В его легких почти не осталось воздуха. Следующий удар пришелся в голову, прямо за ухом.
— Я довольно долго убеждал мистера Хоффмана и тех, кого он собой представляет. Из-за тебя я поставил на кон больше, чем свою репутацию. Ты это понимаешь?
Шульдих дрожал, обхватив себя руками и пытаясь удержать в голове слова, которые пытались разбежаться, прежде чем принять какой-то смысл. Кроуфорд боролся за него? Не побоялся рискнуть свой жизнью, чтобы Розенкройц его не уничтожило?
Зачем?
Кроуфорд склонил голову на бок. Черная прядь упала ему на лоб. Такой безупречно красивый даже когда выбивает дерьмо из другого человека. Словно картинка в модном журнале — аккуратный, подтянутый и элегантно-бесстрастный. Боже, Шульдих ненавидел его за это. Если уж Кроуфорд собирается избить его до смерти, то он должен, по крайней мере, вложить в это занятие хоть немного чувства! По крайней мере, хоть каплю гнева или праведного негодования... ну хоть что-то, хотя бы отдаленно напоминающее человеческие эмоции, которых одержимо жаждал Шульдих.
— Я сказал тебе, что не хочу уменьшать эффективность своей команды.
— Ты не собираешься убивать меня? — напряженно вглядываясь в спокойное лицо Брэда Кроуфорда, Шульдих затаил дыхание. Комната слегка покачивалась. Кроуфорд расправил воображаемые морщины на рукаве пиджака.
— Не сейчас. Тебе дан испытательный срок. Ты жив только потому, что я так захотел. Если ты проколешься, я могу передумать.
Шульдих засмеялся, разбрызгивая вокруг кровь. Облегчение затопило его всего. — Потому что ты так захотел? И я должен встать на колени и отсосать тебе? Или ты хочешь, чтобы сначала я вымыл рот?
Кроуфорд спокойно смотрел на него. И был явно недоволен.
— Я еще не закончил свой урок.
О черт...
— Ты еще не сказал мне, — Шульдих пытался ухватиться за любую, даже самую ненадежную, соломинку, что угодно, лишь бы отдалить неминуемое. — Кто заложил меня?
— Критикер. Или, чтобы быть точным, один из агентов Критикер. Сделал ли он это по поручению своей организации или нет, совершенно не важно. Судя по занимаемому им положению, в область компетенции Кудо Ёджи входит исключительно мокрая работа, так что мне даже стало интересно, что заставило его пойти на такие трудности только ради того, чтобы скомпрометировать тебя в глазах Розенкройц.
— Кудо... Ёджи? — мозг Шульдиха заработал на повышенных оборотах. Он прекрасно знал, что могло заставить вайссовского убийцу пойти на такие меры. Черт бы побрал этого придурка!
— И поэтому я спросил у Фарфарелло, что он может знать об этом, — сказал между тем Кроуфорд. — И он рассказал мне о твоей маленькой интрижке с Фудзимией, а также твоих маленьких частных вылазках, которые за ней последовали.
— Придурок слишком много болтает.
— В действительности, вовсе нет. Его описания были слишком краткими. Я знаю тебя достаточно, чтобы заполнить оставленные им пробелы. Никто не санкционировал твои действия в отношении Вайсс. Ты подверг опасности мою команду и организацию, на которую ты работаешь. Сделаешь это еще раз, и они расправятся с тобой. И меня вместе с тобою.
Брэд выпрямился. Шульдих не мог рассмотреть его лицо. Свет, падающий из окна, превратил его фигуру в черный силуэт. Он снял пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула, затем расстегнул манжеты и закатал рукава ослепительно белой рубашки. О черт. Черт-черт-черт!
— Если ты когда-либо будешь преследовать кого-либо из членов группы Вайсс без прямого приказа, исходящего непосредственно от меня, то то, что с тобой случится сегодня, покажется тебе не более чем шлепком по руке. Ты меня понял?
— Да, — Шульдих согласился немедленно и абсолютно чистосердечно. Он знал, что вне себя от страха, потому что чувствовал, что щиты, которые он годами выстраивал вокруг своего — о, такого невъебенно уникального! — мозга начинают рушиться под воздействием боли и напряжения, и то, что в нормальном состоянии он отражал на автомате, начинает просачиваться внутрь. Не мысли, нет — но вся плотина эмоций людей, находящихся на расстоянии всего диапазона его далеко не маленького доступа. Одержимость, алчность, безмятежность, злорадство, жажда, безнадежность... И ближе всего — горячечное возбуждение Фарфарелло. Слишком взбудораженный перспективой наказания Шульдиха, чтобы уйти далеко, он стоял прямо у двери, надеясь уловить хоть легчайший запах крови, хоть слабый намек на боль. И ничего — от Кроуфорда. Проклятый хладнокровный ублюдок.
— А я думаю, что нет, — Шульдих вновь услышал его голос. — Потому что мы еще не закончили.
-
-
13.02.2008 в 13:03А вы полность собираетесь выкладывать или как?
-
-
13.02.2008 в 13:31Я так понимаю, это все. Вся пятая часть.
Еще обещали 4-ю перевести, про Айю-Йоджи, она тоже короткая. Третья длинная, но ее, наверное, переводить не будут.
И есть еще, оказывается, 6-я, тоже про Айю, но тоже переводить не будут - сказали, нудная очень.
-
-
13.02.2008 в 18:05Она их почему-то убрала с доступа, хотя перевод в её исполнении получился просто божественным.
Огромное спасибо aithene за этот кусочек и вам, Ю-лан, за то что вы её сподвигли)))
-
-
13.02.2008 в 18:21-
-
13.02.2008 в 18:38-
-
13.02.2008 в 22:25-
-
13.02.2008 в 22:30Вы не подскажите название?
-
-
13.02.2008 в 22:37Мне намекали, что, наверное, будет еще часть 4, то есть PWP Айя-Ёджик ))) Где-то через неделю. А все остальное - нет, как я поняла.
А вы переводите P.L. Nunn? Было бы очень здорово почитать
-
-
13.02.2008 в 22:40Вы не подскажите название?
нет, названий не знаю (
-
-
13.02.2008 в 22:44-
-
13.02.2008 в 22:59Замечательное, кстати, известие, что есть шанс прочитать и остальные части. Я буду ждать ))
Если бы я знала, что кто-то работает над переводом, я бы попросила, наверное, что-нибудь другое. Но я не знала. Так что это моя вина. Не расстраивайтесь, пожалуйста, это действительно случайность.
-
-
13.02.2008 в 23:03-
-
13.02.2008 в 23:11-
-
14.02.2008 в 23:18Мне прислали перевод первых 4 глав "Цены безумия". Так что могу выслать. Черкните тогда e-mail в u-mail.
-
-
15.02.2008 в 09:44-
-
15.02.2008 в 10:46-
-
22.02.2008 в 03:18Простите за вторжение.
И спасибо за возможность. Прочитала. Очень. Только я совсем запуталась. А это тогда что: www.weisskreuz.ru/litra/price.htm ? И нумерация частей... Объясните, пожалуйста. Другой перевод? Другая нумерация?
Мне прислали перевод первых 4 глав "Цены безумия". Так что могу выслать. Черкните тогда e-mail в u-mail.
А мне можно?
-
-
22.02.2008 в 08:10Я не знаю, как в общем цикл называется. Для себя называю "Цена безумия", но это на самом деле название второй части.
1 - вторжение (на БКПР)
2 - цена безумия (на БКПР)
3 - нет перевода
4 - искусство преодоления сопротивления (см. выше)
5 - за все надо платить (эта)
6 - нет перевода
А мне можно?
Конечно
-
-
23.02.2008 в 02:50Ух, здорово! Спасибо за информацию.
e-mail шлю на умыл
-
-
06.02.2024 в 17:42